Эрик Гарсия - Ящер-2 [Casual Rex]
К тому времени, как рапторша приблизилась к нашему столику, галлюцинация рассеялась. Поразительно красивая обнаженная самка велосираптора теперь превратилась в полностью экипированную самку динозавра непонятно какой породы. С точки зрения людей, ее маска производила весьма сильное впечатление. Уроженка Гавайев с шоколадной кожей, полными губами, удлиненными руками и ногами и прямыми черными волосами, доходящими прямо до тонкой талии. Я был расстроен, что мой мозг избрал для своего пробуждения от чудесного видения именно этот момент.
— Мистер Рубио? — спросила она, легонько стукнув меня по плечу. Мне потребовалось некоторое время, чтобы снова обрести контроль над своим телом (тпру, мой боевой конь, тпру!) и я смог, как положено, вежливо кивнуть.
— Вам звонят, — сказала красавица. — Уже полчаса вас ищем.
Я моргнул в надежде, что сейчас предо мной снова появится обнаженная самка, но подобие человеческой женщины никуда не делось.
— По пути обратно, — пробормотал Эрни, — захвати мне еще один такой коктейльчик.
И он снова воссоединился со своим напитком, отгородившись им от реальности.
Мы прошли по мягкому песку. Рука об руку. Меня слегка пошатывало, то ли от пережитого шока, то ли, что более вероятно, от продолжающегося воздействия банановых листьев.
— Вы знали, кто я?
— С чего вы взяли? — спросила она. Голос у нее был приятный, звонкий, с легким гавайским акцентом. Очень мелодичный.
— Я видел, как вы шли прямо ко мне. Кто-то показал вам на меня?
Ее кожу окрасил нежный румянец. Да, а капилляры-то у масочки отлично реагируют.
— Я учуяла ваш аромат во время регистрации. Мне он понравился.
Я улыбнулся в ответ и сказал:
— Мне тоже ваш нравится.
Честно говоря, я с трудом мог его различить. Нотки сосны, разумеется, присутствовали, но что еще, я уже затруднялся ответить. Обычно под воздействием наркотиков моя способность к ощущению запахов несколько притупляется. Например, от такой травки, как греческий пажитник, слизистая оболочка носа высыхает, при этом пазухи носа наполняются какой-то дрянью, словно я тону. Полагаю, банановые листья оказывают такое же действие.
— Я спросила ребят за стойкой, как вас зовут, — призналась она. — И запомнила.
— И когда потребовалось, чтобы кто-то меня нашел…
— То я вызвалась. Да, вы правильно подумали.
Согласен. Что может быть лучше в такое время суток, чем потешить свое самолюбие. И я решил играть в эту игру до конца.
— Это входит в ваши обязанности? Находить постояльцев, которых кто-то ищет по телефону?
Она хихикнула, жеманно покачав головкой.
— Я работаю в отделе льготных продаж, но сегодня выходной. Просто решила сделать одолжение своей подруге-телефонистке…
— О, вы любите делать одолжения?
— Зависит от того, кто просит.
— А что если я вас попрошу?
Она легко тряхнула волосами и пожала плечами. Миленькие человеческие жесты для самки динозавра.
— Возможно, мы сможем прийти к соглашению.
Мы вошли в фойе отеля, где меня отправили прямо к телефону-автомату веселенького зеленого цвета.
— Подождете меня? — спросил я свою новую гавайскую подругу. — Сможете поучить меня танцевать хулу.[14]
К счастью, разговор был очень коротким. Звонил Сэмюель, чтобы сообщить мне, что катер заберет нас с Эрни с пристани завтра в три часа дня.
— Если только вы не предпочтете отправиться на пароме, — сказал он. — В отличие от катера очень тихо и спокойно.
— Наверное, неплохо, — задумчиво сказал я. — Открытый океан. Приятная спокойная поездка.
— Это займет четыре часа, отплытие из порта Кауаи.
— Это другой остров, — заметил я.
— Верно.
— А как мы туда доберемся?
— На катере на подводных крыльях.
Да, они легких путей не ищут.
— К черту паром, поедем прямо отсюда. Эй, а ты мне не подскажешь, что взять из туалетных принадлежностей? Я хотел бы кое-какие свои вещички оставить тут, на Мауи, чтобы облегчить багаж…
— Никаких, — сказал он.
— Нет, ты не понял. Я имею в виду зубную пасту, щетку и все такое…
— Я понял. Ничего этого не нужно.
— Ох, — удивился я. Не ожидал, что на крошечном частном островке нам предоставят услуги по системе «все включено». — Значит, мыло и все остальное вы нам выдадите?
— Винсент, ты же собираешься вернуться к природе, — сказал Сэмюель. — Не забивай голову этой чушью. Все, что нужно взять с собой завтра на катер, — это ты и Эрни.
— И чек.
Пауза, но, безусловно, недолгая.
— Да. И чек.
Когда я повесил трубку и вышел в фойе, то обнаружил, что моя гавайка ждет меня, усевшись в круглое ротанговое кресло, покрытое тканым ковриком местного производства. Она идеально соответствовала дизайну помещения, и мне стало интересно, уж не заказало ли ее руководство отеля по какому-то специальному каталогу. Мне бы хотелось, чтобы мое имя тоже включили в этот список рассылки.
— Я даже не знаю, как вас… хм, тебя… зовут, — сказал я, приблизившись к ней. — Когда я приглашаю куда-то девушку, то всегда пытаюсь сделать это, соблюдая формальности.
— Кала, — с напускной скромностью сказала прекрасная незнакомка.
— Благодарю. Не будешь ли так любезна, Кала, и не пропустишь ли со мной по стаканчику?
— Ты пьешь?
— Ну, только для подавления жажды. А для веселья жую травку…
Кала подняла маленькую черную сумочку, которая таила в себе неведомые удовольствия:
— А у меня все с собой, — мурлыкнула она.
Я снова ощутил себя нашкодившим подростком, когда мы спрятались в подсобке рядом с фойе и опробовали восхитительную травку, которую достала из своей сумочки Кала. Довольно большое количество местных финиковых листьев (то, что обычно называют «гавайский улёт») и еще какие-то местные наркотики, которые я до этого практически не пробовал, быстро проделали путь по нашим желудочно-кишечным трактам. Между банановыми листьями и разговором с Сэмюелем был короткий промежуток времени, когда я твердо решил раз и навсегда завязать с наркотиками, и не баловаться ими даже за компанию, резко бросить и все, но почти сразу я снова наширялся и покатился по наклонной.
Мы постоянно дотрагивались друг до друга, обжимались и целовались. Во мне росло желание прямо здесь и сейчас сбросить с себя все и заняться любовью. Мы терлись носами, соприкасались головами, нам и так было довольно неудобно в личинах, а вожделение, многократно усиленное травой, усложняло ситуацию еще больше. Мой язык проник в ее рот, пытаясь найти ее язычок и обвиваясь вокруг него. Фальшивые челюсти съехали куда-то в сторону, давая полную свободу действий. Я чувствовал на вкус эпоксидку, которой эта чертова маска была закреплена вокруг ее губ.
Через минуту нас пробило на ха-ха. Так всегда и бывает. Сначала медленная приятная волна наркотического опьянения проносится через всю нервную систему, по дороге здороваясь по-дружески со всеми органами. Затем некоторые травы вызывают сексуальное возбуждение, но к тому времени, как похоть начинает стучаться в ворота мозга, в дело вступает смех. Вербальная функция теперь считается какой-то второсортной, тем более когда целуешься, то и дышать-то тяжело, не то что произнести законченное предложение.
— А что… что это… что мы приняли?
— Сахарный тростник. Кора.
— Охренеть.
После этого мы еще двадцать минут хихикали и обнимались, а какой-то чересчур назойливый служащий гостиницы просил нас покинуть служебное помещение и пойти либо на улицу, либо в номер. Это отрезвило нас, но всего лишь на минуту.
— На улицу? — спросил я.
— К тебе в номер?
Мы искоса взглянули друг на друга и, не говоря ни слова, достигли консенсуса в том, что у этого восхитительного вечера будет не менее восхитительное продолжение. Затем бросились бегом через холл, держась за руки и расталкивая других туристов, хотя нам на это было абсолютно плевать.
В лифте мы ехали только вдвоем. Очень-очень правильное решение. Желание возрастало на шестнадцать пунктов с каждым этажом. Было просто удивительно, что мы все еще в облачении. Ненавижу целоваться через эти маски, через эти зубы, но даже похоть не могла заставить меня нарушить принятых норм поведения. Пока что.
Если этот чертов лифт застрянет, я на все сто уверен, что когда механик наконец откроет двери, то обнаружит двух ящериц чудовищного размера, которые занимаются любовью с первобытным бешенством, на которое только способны.
Но лифт благополучно доехал до нужного нам этажа, и вскоре мы уже, спотыкаясь, мчались по коридору, не переставая целоваться. Из наших грудных клеток вырывалось какое-то бормотание, бессмысленный набор звуков, приглушенные стоны страсти, которые ничего не значили и не должны были значить. Мои обезумевшие руки шарили по ее телу, пытаясь залезть поглубже под этот человеческий покров и найти ее настоящую суть, но всякий раз, когда я дотрагивался до застежек или молний, Кала шептала:
![Эрик Гарсия - Ящер [Anonimus Rex]](/uploads/posts/books/160514/160514.jpg)
![Эрик Гарсия - Ящер-3 [Hot & sweaty rex]](/uploads/posts/books/159804/159804.jpg)
